Неточные совпадения
На другой день поутру подвезена была к крыльцу дорожная кибитка; уложили в нее чемодан, погребец [Погребец (устар.) — дорожный сундучок для посуды и съестных припасов.] с чайным прибором и
узлы с булками и пирогами,
последними знаками домашнего баловства.
Может быть, Вера несет крест какой-нибудь роковой ошибки; кто-нибудь покорил ее молодость и неопытность и держит ее под другим злым игом, а не под игом любви, что этой
последней и нет у нее, что она просто хочет там выпутаться из какого-нибудь
узла, завязавшегося в раннюю пору девического неведения, что все эти прыжки с обрыва, тайны, синие письма — больше ничего, как отступления, — не перед страстью, а перед другой темной тюрьмой, куда ее загнал фальшивый шаг и откуда она не знает, как выбраться… что, наконец, в ней проговаривается любовь… к нему… к Райскому, что она готова броситься к нему на грудь и на ней искать спасения…»
Ей жаль мужика, который едва тащит мешок на спине. Она догадывается, что вон эта женщина торопится с
узлом заложить
последний салоп, чтоб заплатить за квартиру и т. д. Всякого и всякую провожает задумчиво-заботливый взгляд Софьи.
Привалов съездил на мельницу, прожил там с неделю и вернулся в
Узел только по
последнему зимнему пути.
Половодов пользовался в
Узле репутацией дельца самой
последней формации и слыл после Веревкина лучшим оратором.
«Милый и дорогой доктор! Когда вы получите это письмо, я буду уже далеко… Вы — единственный человек, которого я когда-нибудь любила, поэтому и пишу вам. Мне больше не о ком жалеть в
Узле, как, вероятно, и обо мне не особенно будут плакать. Вы спросите, что меня гонит отсюда: тоска, тоска и тоска… Письма мне адресуйте poste restante [до востребования (фр.).] до рождества на Вену, а после — в Париж. Жму в
последний раз вашу честную руку.
Дела на приисках у старика Бахарева поправились с той быстротой, какая возможна только в золотопромышленном деле. В течение весны и лета он заработал крупную деньгу, и его фонды в
Узле поднялись на прежнюю высоту. Сделанные за
последнее время долги были уплачены, заложенные вещи выкуплены, и прежнее довольство вернулось в старый бахаревский дом, который опять весело и довольно глядел на Нагорную улицу своими светлыми окнами.
Хребет, по которому мы теперь шли, состоял из ряда голых вершин, подымающихся одна над другою в восходящем порядке. Впереди, в 12 км, перпендикулярно к нему шел другой такой же хребет. В состав
последнего с правой стороны входила уже известная нам Тазовская гора. Надо было достигнуть
узла, где соединялись оба хребта, и оттуда начать спуск в долину Сандагоу.
Он смутно чувствовал, что это его
последняя страсть,
узел, который судьба, не умея расплесть, перерубит, подобно Александру.
Последние курортные гости потянулись в Севастополь со своими
узлами, чемоданами, корзинами, баулами, золотушными детьми и декадентскими девицами.
Теперь этот живой привесок общинных весов бежал рядом с нами, держась по большей части у моего стремени, так как я ехал
последним. Когда мы въехали в лес, Микеша остановил меня и, вынув из-под куста небольшой узелок и ружье, привязал узелок к луке седла, а ружье вскинул себе на плечо… Мне показалось, что он делает это с какой-то осторожностью, поглядывая вперед.
Узел, очевидно, он занес сюда, пока снаряжали лошадей.
— Курс такой-то…
Последний ход 8
узлов… Паруса такие-то… Огни в исправности… Спокойной вахты! Дождь, слава богу, перестал, Василий Васильевич!.. — весело говорит закутанная в дождевик поверх пальто высокая плотная фигура лейтенанта в нахлобученной на голове зюйдвестке [Так называются непромокаемые шляпы моряков.] и быстро спускается вниз, чтобы поскорее раздеться и броситься в койку под теплое одеяло, а там пусть наверху воет ветер.
И вдруг в человеке это высшее свойство его природы производит в нем такое мучительное состояние, что часто, — всё чаще и чаще в
последнее время, — человек разрубает Гордиев
узел своей жизни, убивает себя, только бы избавиться от доведенного в наше время до
последней степени напряжения мучительного внутреннего противоречия, производимого разумным сознанием.
Когда было кончено превращение живого человека в бесформенный
узел, Иловайская оглядела в
последний раз «проезжающую», постояла молча и медленно вышла. Лихарев пошел проводить ее…
Но в
последнюю минуту, когда надо было проститься с Лукой Ивановичем, она отправила Мартыныча с Настенькой вперед и отослала за ними же Татьяну с каким-то
узлом.
Тот, казавшийся неразрешимым
узел, который связывал свободу Ростову, был разрешен этим неожиданным (как казалось Николаю), ничем не вызванным письмом Сони. Она писала, что
последние несчастные обстоятельства, потеря почти всего имущества Ростовых в Москве, и не раз высказываемые желания графини о том, чтобы Николай женился на княжне Болконской, и его молчание и холодность за
последнее время, всё это вместе заставило ее решиться отречься от его обещаний и дать ему полную свободу.